На минувших выходных в Башкортостане отметили 35-ю годовщину со дня принятия Декларации о государственном суверенитете республики. Ныне власти региона предпочитают не упоминать о суверенитете как таковом, а сам праздник сейчас именуется просто "Днем республики". "Idel.Реалии" вместе с очевидцами и участниками тех событий вспоминают, как Башкортостан шел к своему суверенитету и как он его потерял.
"Свои интересы "красные директора" знали четко"
Исследователи отмечали, что в Башкортостане к концу 1980-х годов "значительную силу" набрала "административно-хозяйственная группа, состоящая в основном из директоров крупных промышленных предприятий".
Эта группа активно выступала за введение "республиканского хозрасчета", под которым подразумевалась большая экономическая самостоятельность, фактически автономия крупных предприятий от диктата московских профильных министерств, стремление к самостоятельному распоряжению прибылью и налаживанию прямых связей с контрагентами.
— Это была довольно влиятельная группа так называемых "красных директоров", чьи предприятия подчинялись Москве напрямую, — вспоминает российский журналист Иосиф Гальперин, работавший в те годы ответственным секретарем башкортостанской молодежной газеты "Ленинец" и активно участвовавший в местном демократическом и экологическом движениях. — Они настороженно относились не только, скажем, к программе [Григория] Явлинского "500 дней", но и к более консервативной программе перехода к рыночной экономике, которую разработало правительство СССР (так называемая "Программа Рыжкова — Абалкина"), и вообще к реформаторским планам команды Горбачева. Но свои интересы эти "красные директора" знали четко — они хотели распоряжаться своими предприятиями самостоятельно и постепенно сделаться их собственниками.
Из этой среды во власть и выдвинулся директор уфимского нефтеперерабатывающего завода имени XXII съезда КПСС Муртаза Рахимов. В марте 1989 года он на альтернативных выборах и не без поддержки местных демократов избрался народным депутатом СССР.
— Его поддерживала та часть республиканской элиты, которая на тех выборах поддержала как демократического кандидата и собкора "Правды" Владимира Прокушева, — уточняет Гальперин. — Нам, демократам, казалось, что в любом случае лучше пусть депутатом будет человек, который ведет относительно самостоятельную экономическую деятельность, чем назначенный из Москвы какой-нибудь партийный чиновник.
После выборов — в мае 1989 года — несколько башкирских национальных движений на своем съезде потребовали "предоставить республике статус союзной". Одновременно в Башкортостане начался сбор подписей под этим требованием, которое в итоге подписали более 300 000 человек.
В сентябре того же года за преобразование Башкортостана из автономной республики в союзную на пленуме ЦК КПСС высказался первый секретарь Башкирского обкома компартии Равмер Хабибуллин. Он отметил, что "превосходя большинство союзных республик по объему национального дохода и промышленной продукции в расчете на душу населения, Башкирия тем не менее несравнимо отстает от них в социальном развитии". Хабибуллин также заявил, что "статус автономии создает буквально непреодолимые барьеры в решении национальных и культурных вопросов" (цитата по "Материалам пленума ЦК КПСС 19-20 сентября 1989 года". Политиздат, 1989 год).
В ноябре 1989 года внеочередная сессия Верховного Совета БАССР создала комиссию "по выработке предложений по предоставлению Башкирской АССР статуса союзной республики".
Как отмечал в своей монографии "Национальный суверенитет и национальное возрождение" исследователь, доктор философских наук Дамир Валеев, "исследования, проведенные отделом социологии социально-политических проблем БНЦ УрО АН СССР, показали, что за предоставление статуса союзной республики Башкирии высказалось 87,1% опрошенных башкир, 75% опрошенных татар, 76,5% казахов, 53,6% русских, 53,6% украинцев и т. д., а в целом по республике этот процент равнялся 61,2%".
"Впервые за много лет в органе власти оказались живые люди"
В начале 1990 года в Башкортостане началась кампания по выборам депутатов Верховного Совета Башкирской АССР (одновременно проходили выборы на Съезд народных депутатов РСФСР и выборы депутатов местных Советов).
Ещё до самих выборов, которые прошли в марте, руководство Башкирского обкома КПСС под мощным шквалом критики ушло в отставку.
"В начале февраля 1990 года — после того как охваченный демократическими настроениями Уфимский горком КПСС выразил недоверие Башкирскому обкому партии, в отставку ушел партийный лидер республики Равмер Хабибуллин, — отмечал в своей монографии "Республика Башкортостан: через государственный суверенитет к авторитарному режиму" немецкий исследователь Йорн Гревингхольт. — Накануне выборов в органы государственной власти Уфимский горком КПСС не хотел компрометировать себя связью с Р. Х. Хабибуллиным, аппаратчиком старой закваски. Не менее важным было и то, что обкому перестали доверять большинство директоров крупнейших промышленных предприятий республики, особенно нефтяной отрасли. Очень влиятельные, они уже несколько лет требовали, чтобы обком посодействовал освобождению их от всевластия московских министерств. Однако партийное руководство Башкирии боялось конфликтовать с Москвой и Центральным Комитетом партии. Курс башкирских партократов противоречил интересам большинства директорского корпуса республики".
— Наша "Башкирская ассоциация избирателей и депутатов" (БАИД), образованная ещё в 1989 году, приняла в выборах самое активное участие, — рассказывает Иосиф Гальперин. — Выборы проходили при реальной конкуренции, в которой общественные организации проявили себя куда ярче номенклатуры. В газете "Ленинец" мы опубликовали общую предвыборную программу своих кандидатов и их фамилии с указанием округов, в которых они выдвигались (я подробно писал об этом в своей повести "Действительный залог"). Объявили также, что будем поддерживать всех, кто с этой программой согласен. В итоге в Верховный Совет республики прошло немало демократически настроенных кандидатов, а некоторые из них, как Рустэм Хамитов (сначала— президент, а позднее — глава Башкортостана в 2010-2018 годах), Михаил Бугера (депутат Госдумы в 1995-2007 гг., 2016-2021 гг., в 2003 году Генпрокуратура РФ по его депутатскому запросу начала проверку нефтяной компании ЮКОС), Марат Магадеев (в 1995-2010 гг. — замминистра, министр РБ по делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям, начальник Главного управления МЧС России по Башкортостану) даже вошли в президиум ВС и возглавили важные комиссии совета.
Журналист добавляет, что "впервые за много лет в органе власти оказались живые люди".
— Для нас это было главное — живой человек или какая-то обычная, послушно голосующая машинка. Ведь тогда идеологических сильных разногласий-то не было. Все было ещё неосознанно, все политические лагеря еще не сформировались, — вспоминает Гальперин.
На первой сессии Верховного Совета, состоявшейся 4 апреля 1990 года, председателем республиканского парламента избрали Муртазу Рахимова.
— Основным — и, по-моему, единственным — его конкурентом был новый первый секретарь Башкирского обкома КПСС Игорь Горбунов, — делится подробностями того заседания ВС Гальперин. — И мы с самого начала всем ребятам, которые избирались с нашей помощью, сказали, что голосуем за Рахимова. Поскольку выбор был прост: или он, или первый секретарь обкома КПСС, и тогда — сохранение в республике партийной власти. Так ведь той весной получилось во многих регионах, например, в Татарстане, где первый секретарь обкома [Минтимер] Шаймиев пересел в кресло председателя Верховного Совета.
"Для меня, как для большинства депутатов, было ясно, кого избрать, — вспоминал депутат от одного из округов в Мишкинском районе республики Алексей Аптулманов. — Хотя кандидатов на пост председателя [ВС] было пять, но с явным перевесом победил наш кандидат — Рахимов".
— Очень авторитетным среди депутатов был Дамир Куватов (директор объединения"Башкирхлебопродукт", позднее — министр заготовок республики — "Idel.Реалии"), — отмечает на условиях анонимности один из ветеранов башкирского национального движения. — Его знали все, и он держал связь с руководящими активистами башкирских организаций —историками, филологами, журналистами, писателями. Именно он и предложил избрать председателем Верховного Совета Рахимова — дескать, он и деревенскую жизнь хорошо знает, и нефтяник, словом, то, что нужно сегодня. И в итоге с ним все согласились.
Вместе с тем собеседник редакции добавляет, что, по его мнению, "и, помимо Рахимова, на этот пост было много достойных кандидатов".
— На это кресло могли претендовать и Риф Гареев (в то время первый секретарь Уфимского горкома КПСС — "Idel.Реалии"), и Ахнаф Дильмухаметов(секретарь Башкирского обкома КПСС по идеологии, отец Айрата Дильмухаметова — "Idel.Реалии"). Но самым серьезным конкурентом Рахимову был бы известный промышленник Венер Халилов (в 1989-1990 гг. — первый заместитель начальника Главного управления хлорной и содовой промышленности Министерства химической и нефтехимической промышленности СССР — "Idel.Реалии"), которого хорошо знали и в Москве, и в республике. Но он согласился с Дамиром Куватовым и уступил Рахимову пальму первенства.
Как отмечается в вышедшем в 2003 году 8 томе сборника "Регионы России. Хроника и руководители", на пост председателя ВС БАССР претендовали, кроме Муртазы Рахимова, ещё семь избранных депутатов: первый секретарь Уфимского горкома КПСС Риф Гареев, ректор Башкирского госуниверситета Рагиб Гимаев, первый секретарь Аургазинского райкома КПСС Миннираис Ишмуратов, первый секретарь Стерлитамакского горкома КПСС Марат Резбаев, первый секретарь Хайбуллинского райкома КПСС Марс Шагиев, а также снявшие свои кандидатуры гендиректор объединения"Башкирхлебопродукт" Дамир Куватов и гендиректор объединения"Башснаб" Лев Сафронов.
После первого тура голосования во второй прошли Муртаза Рахимов и Марат Резбаев. Во втором туре Рахимов опередил Резбаева на 28 голосов и был избран председателем ВС.
Муртаза Рахимов: "Сказать, что лично я стоял у истоков суверенитета, на мой взгляд, неверно"
Как утверждает журналист Иосиф Гальперин, несмотря на то, что идея повышения статуса республики до союзной была уже на слуху, это "ни у кого из кандидатов в депутаты Верховного Совета не было предметом предвыборной борьбы".
После того как Съезд народных депутатов РСФСР 12 июня 1990 года принял Декларацию о государственном суверенитете РСФСР, в Башкортостане развернулась разработка различных проектов собственной декларации.
В начале августа 1990 года Башкортостан посетил председатель Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин. На митинге в Уфе он заявил: "Мы говорим башкирскому народу, народам Башкирии, мы говорим Верховному Совету, правительству Башкирии — вы возьмите ту долю власти, которую сами можете проглотить. И мы согласимся с этой волей, с этим решением. Мы не будем ни в коем случае препятствовать. Если вы решите: недра, богатства, земля Башкирии — это собственность народов Башкирии, значит так оно и будет".
9 августа 1990 года президиум Верховного Совета БАССР постановил вынести на публичное обсуждение три проекта Декларации о суверенитете, подготовленные президиумом ВС, Советом министров республики и независимой группой юристов. Впоследствии в прессе были также опубликованы проекты, подготовленные Башкирским народным центром "Урал", некоторыми видными учеными, народными депутатами, Союзом юристов БАССР и другими.
— Я бы разделил все проекты на две основные группы, — говорит ветеран башкирского национального движения. — Одна группа проектов, более многочисленная, предусматривала сохранение республики либо непосредственно в составе СССР — на основе договорных отношений с Союзом, либо на вхождение и в РСФСР, но так же на основе договора. Краеугольным камнем тут выступало требование, прежде всего, экономического суверенитета. Другая же, относительно малочисленная группа проектов, в том числе проекты, выдвигавшиеся башкирским национальным движением, подразумевали чисто конфедеративные отношения даже с СССР и даже фактическое отделение. За такие проекты всячески ратовали в том числе башкирские молодежные активисты. Рахимов и его команда в итоге выбрали некий центристский вариант — экономический суверенитет, с верховенством республиканских законов, но с вхождением и в РСФСР, и СССР на основе договоров.
Сам Муртаза Рахимов, по воспоминаниям очевидцев, как во время тех событий, так и значительно позже старался аккуратно высказываться о своей роли.
— Сказать, что лично я стоял у истоков суверенитета, на мой взгляд неверно, — говорил он в октябре 2019 года. — У истоков суверенитета стоял народ. Я, будучи руководителем республики, совместно с депутатами и общественностью лишь обеспечил закрепление волеизъявления людей в государственном документе.
— Он [Рахимов] не понимал всего этого, боялся этого, как огня, — рассказывает ветеран башкирского национального движения. — Говорил, что мы должны быть в едином государстве.
— Он был очень осторожным в этом плане, — отмечает журналист Гальперин. — Как типичный "красный директор" он руководствовался хозяйственным мышлением. Никакой идеологии у него не было, он просто строил вокруг себя удобную для него поддержку и высчитывал, какая линия именно в данный момент для него наиболее выгодна. Заявление Ельцина дало ему на тот момент необходимый политический карт-бланш. Но после принятия "Декларации" он переориентировался на депутатскую группу "Союз", позиция которой во многом развалила горбачевский Ново-Огаревский процесс, что привело к путчу в августе 1991 года. Рахимов находился под их влиянием, что, кстати, и проявилось во время путча.
Провозглашение суверенитета
11 октября 1990 года в Верховном Совете Башкирской АССР началось обсуждение проекта Декларации о суверенитете.
— Идущих на сессию депутатов встречали многочисленные мирные пикеты активистов, приехавших практически из всех районов и городов республики, — вспоминает ветеран башкирского национального движения. — Они требовали, чтобы Декларация была непременно принята. На сессию были делегированы представители молодежных организаций, чтобы произвести необходимые демарши, если принятие Декларации как-то застопорится. Но все прошло нормально.
В числе пикетчиков у здания, где проходила сессия ВС, стоял, по словам активиста, и Айрат Дильмухаметов, состоявший тогда в "Демократическом союзе" (ДС) Валерии Новодворской. В руках у него был плакат: "ДС за суверенитет".
После дискуссий Верховный Совет БАССР практически единогласно принял Декларацию о государственном суверенитете Башкирской Советской Социалистической Республики. В ней заявлялось, что "статус автономной республики ныне не обеспечивает всестороннее социально-экономическое развитие Башкирии".
Верховный Совет провозгласил "государственный суверенитет Башкирии на всей ее территории в пределах существующих границ" и преобразовал Башкирскую АССР в "Башкирскую Советскую Социалистическую Республику (Башкирская ССР) — Башкортостан".
"Земля, недра, природные богатства, другие ресурсы на территории Башкирской Советской Социалистической Республики, а также весь экономический и научно-технический потенциал являются исключительной собственностью ее многонационального народа", — заявлялось в Декларации.
В документе также отмечалось, что республика "имеет свою систему законодательства", а её Конституция и законы "обладают верховенством на всей территории Башкирской ССР, за исключением тех сфер правового регулирования, которые добровольно передаются республикой в ведение Союза ССР и РСФСР".
— Как сейчас помню, один депутат голосовал "против", четверо — "воздержались", остальные "за", — говорил Муртаза Рахимов.
В 1992 году день принятия Декларации объявили в Башкортостане государственным праздником.
Как утрачивался суверенитет Башкортостана
11 октября 1990 года — Верховный Совет БАССР принимает "Декларацию о государственном суверенитете Башкирской ССР".
Декабрь 1991 года — СССР прекращает свое существование.
31 марта 1992 года — делегация Башкортостана подписывает в Москве "Договор о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами власти суверенных республик в составе РФ" (Федеративный договор) с "Приложением от Республики Башкортостан".
25 апреля 1993 года — в Башкортостане проходит референдум об "укреплении экономической самостоятельности" республики и построении отношений с Россией на договорной основе. По данным СМИ, "75,5% принявших участие в референдуме ответили на вопрос утвердительно".
3 августа 1994 года — в Москве подписан двусторонний договор между Российской Федерацией и Республикой Башкортостан о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти РФ и РБ.
17 декабря 1995 года — в Башкортостане проходит референдум по двум вопросам: "Должна ли земля в Республике Башкортостан быть объектом неограниченной купли-продажи?" и "Считаете ли вы, что следует продолжить политику по укреплению экономической самостоятельности РБ в составе обновленной России на основе подписанного 3 августа 1994 года Договора Российской Федерации и Республики Башкортостан о взаимном делегировании полномочий и Конституции республики?" По данным СМИ, 79,1% участников референдума "поддержали курс на укрепление экономической самостоятельности республики".
11 мая 2000 года — президент РФ Владимир Путин направляет председателю Госсобрания Башкортостана Константину Толкачеву письмо, в котором предлагает парламенту РБ привести в соответствие с федеральным законодательством ряд положений Конституции РБ, которые "противоречат основам федеративного устройства, в том числе принципам распространения государственного суверенитета Российской Федерации на всю ее территорию, верховенства Конституции Российской Федерации и федеральных законов".
19 марта 2002 года — Верховный суд Башкортостана по протесту Генпрокуратуры РФ признает не соответствующими федеральному законодательству 20 статей Конституции республики и подтверждает недействительность положений еще 13 статей.
Июнь 2002 года — Верховный суд России признает 37 статей Конституции Башкортостана не соответствующими федеральному законодательству.
3 декабря 2002 года — Госсобрание Башкортостана вносит поправки в Конституцию республики. В частности, термин "суверенитет" заменяется понятием "государственность", меняется ряд формулировок о высшей юридической силе Конституции РБ, международно-правовая правосубъектность республики сводится к осуществлению ею в пределах своих полномочий международных и внешнеэкономических связей и к участию её в деятельности международных организаций. Из текста Конституции РБ исключаются "нормы, нарушающие установленные федеральным законодательством принципы единого гражданства РФ, а также затрагивающие вопросы, отнесенные к предметам исключительного ведения РФ в области кредитного, таможенного регулирования, федеральных банков, обороны и безопасности, судоустройства, прокуратуры, уголовного и уголовно-процессуального права", а также исключается двусторонний договор между РФ и РБ, заключенный в 1994 году.
Июль 2003 года — вступает в силу новая редакция федерального закона "Об общих принципах организации законодательных и исполнительных органов госвласти субъектов РФ", согласно которой все действовавшие на тот момент договоры о разграничении полномочий должны были быть переутверждены федеральным законом в течение двух лет.
Сентябрь 2005 года — Госсобрание Башкортостана обращается к президенту РФ Владимиру Путину с предложением "инициировать процесс обновления" двустороннего договора между РФ и РБ, заключенного в 1994 году. Кремль отвечает молчанием.
Декабрь 2014 года — Госсобрание Башкортостана упраздняет название "Президент Республики Башкортостан"; с 1 января 2015 года должность переименовывается в "Главу (башлыгы) РБ".
Июль 2017 года — президент РФ Владимир Путин на заседании Совета по межнациональным отношениям в Йошкар-Оле выступает против обязательного изучения национальных языков в школах национальных республик. В сентябре в Башкортостане проходит массовый протестный митинг в защиту башкирского языка.
Что осталось от суверенитета спустя 35 лет
35-ю годовщину со дня принятия Декларации в Башкортостане отпраздновали скромно. Республиканские СМИ, анонсируя праздничные мероприятия, сообщали о "различных активностях" в уфимских парках, неких лекциях, выставках, конкурсах и кинопоказах, а также о неизменных сельскохозяйственных ярмарках.
Глава республики Радий Хабиров, поздравляя население республики с праздником, а также выступая на торжественном собрании, ни разу не произнес слово "суверенитет" и не упомянул события 1990 года.
Зато в своем Telegram-канале он отчитался об открытии отремонтированного арочного моста через реку Белая и приеме около 600 школьников в молодежное движение "Шаймуратовцы".
Несколькими днями ранее Хабиров на встрече с республиканскими политологами, как передавало ИА "Башинформ", "обозначил те политические группы, которые считает своими контрэлитами" — к ним он отнес в том числе "националистов, [а] также людей, занимавших во времена Муртазы Рахимова высокие должности, но сейчас отошедших от власти" (цитата по "Башинформу").
— "Контрэлитами", получается, он назвал тех людей, которые были за экономический суверенитет, за большие полномочия республики, — комментирует слова Хабирова ветеран башкирского национального движения. — Само собой, назвал своими врагами и тех, кто выступает за реальные федеративные отношения. Для него предпочтительна жесткая вертикаль в стране и никаких договорных отношений. Вот на этом он стоит, и кто против этого, для него — "контрэлиты".
— О каком суверенитете сейчас можно говорить? — задается вопросом журналист Иосиф Гальперин. — В наше время, если говорить серьезно, не осталось никакого суверенитета ни у кого в России. Она [Россия] вся принадлежит кому-то. Она вся совершенно непрозрачна. Выборы превратились в назначение, причем худшее, чем это было при большевиках. Всё, что когда-то принималось в качестве законов, Конституции и так далее, подразумевало, что худо-бедно это всё будет действовать. Но сейчас в России не действует никакая Конституция, никакие законы. Так что говорить о той Декларации, равно как и о других документах, сейчас бессмысленно. О каком суверенитете республики может идти речь, если в Башкирии больше всех погибших на специальной военной операции?
Руководитель "Комитета башкирского национального движения за рубежом" Руслан Габбасов констатирует, что "за эти 35 лет мы [народ Башкортостана] всё потеряли, у нас всё отняли".
— Мы сегодня находимся в худшем положении, чем даже мы были при второй Башкирской республике, так называемой Башкирской АССР, — говорит Габбасов. — Мы пришли к тому, что предприятия, все крупнейшие наши предприятия уведены из республики и просто принадлежат каким-то московским олигархам. Сегодня мы не распоряжаемся нашими природными ресурсами. Ими, ресурсами, распоряжается Москва, федеральный центр. Они у нас отнимают, вырубают, грабят, уничтожают наши ресурсы, выкачивают их максимально.
По словам политэмигранта, сегодня "любая защита башкирских национальных интересов, защита языка, защита культуры, защита национальных героев, защита наших природных ресурсов сразу же объявляется экстремистской".
— Люди, выступающие в их защиту, подвергаются репрессиям, их сажают. Национальные организации запрещают. Сегодня Башкортостан занимает первое место среди регионов России по количеству политических заключённых, — отмечает Габбасов.
Активист вновь напоминает, что Башкортостан занимает первое место в России по количеству погибших на войне с Украиной: "Эту войну начали не мы, но мы в ней участвуем, и мы больше всех положили жизней в этой войне. Вот результаты того, что мы находимся в составе этой России".
Резюмируя, Габбасов говорит, что не считает дату 11 октября праздником.
— Сегодня это яркое напоминание того, что мы находимся в рабском положении, в колониальном положении. И третья башкирская республика должна прекратить своё существование. И четвёртая башкирская республика, которая появится на её месте, должна стать независимым государством. 11 октября — это будет забытая дата, и у нас появится новая дата, которую мы будем отмечать, когда обретём независимость Башкортостана, — заключает Габбасов.
Ветеран башкирского национального движения также говорит, что от суверенитета не осталось ничего, кроме атрибутов: "Даже название президента отменили. Остался флаг, герб и название республики. И больше ничего".
Политолог, научный сотрудник Центра восточноевропейских и международных исследований (Берлин, Германия) и Центра российских и евразийских исследований Дэвиса при Гарвардском университете (США) Ирина Бусыгина, анализируя процессы утраты суверенитетов бывшими российскими автономиями, объясняет это "банальным оппортунизмом республиканских элит".
— В 1990-е годы и Башкортостан, и Татарстан были "пионерами" федерализации в России, они пытались заложить новые отношения между Москвой и регионами, — напоминает Бусыгина. — Однако лидером этого процесса все-таки считался Татарстан, он был гораздо более "озвучен" в федеральной повестке, а Башкортостан следовал в фарватере Татарстана. Тем не менее он был чрезвычайно важен как союзник для Татарстана, в одиночку ему едва ли что-нибудь удалось добиться от Москвы. Впоследствии этот союз развалился — и оба региона стали лояльны Москве.
Исследовательница также отмечает политические различия в настроениях той части населения обеих республик, которая недовольна утратой суверенитета.
— В Татарстане недовольство генерируют региональные элиты — прежде всего, парламентские, с которыми глава региона успешно борется, "продавливая" инициативы, инициированные Кремлем. А вот в Башкортостане протест идет не от региональных элит, а снизу, от населения. Это подлинно народные, хотя, конечно, и ограниченные в нынешних условиях протесты. Почему так получилось? Мне кажется, важное объяснение связано с этнической композицией этих регионов. Башкирские протестные организации изолированы — и их мало. Протесты башкирского населения не поддерживаются русским и татарским населением и элитами, которых значительно больше, чем башкирских, — резюмирует Бусыгина.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
